РУССКИЕ СЕЗОНЫ

И вот в таких культурно-исторических условиях в Европе появился Сергея Дягилев со своими Русскими сезонами. То, что он привез, — это был отдельный вид искусства. Постановки на специально придуманные сюжеты; симфоническая музыка, которая раньше не использовалась в балетах либо которая была написана специально, по заказу. Для Европы это была диковинка. Кроме того, в это же время в Европе расцвела мода на ориентальность, ар-нуво. Все великие участники антрепризы очень чутко уловили эту тенденцию, развили ее, культивировали все эти ориентальные сюжеты. В дальнейшем все художники, которые работали в этой антрепризе, стали очень модными в Европе. Они создавали эскизы для трикотажа, мебели, ювелирных украшений.

Вообще, дягилевская интуиция, помноженная на трезвый расчет, очень помогли успеху Русских сезонов. Можно сказать, что Дягилев придумал весь современный пиар. Он придумал наружную рекламу, когда завешивался весь город. Он первым стал водить артистов по салонам, чтобы с ними общалась публика — это был такой аналог современного участия в ток-шоу. Именно он стал рассказывать об их закулисной и частной жизни. И именно он понял, что лучший двигатель в искусстве — это скандал…

Все это не отменяло его художественного и коммерческого чутья. Ведь изначально он пробовал себя и в организации художественных выставок, и в постановке опер. Изначально, при организации антрепризы, решающим было то, что Анна Павлова и другие талантливые солисты Императорских балетных трупп дали свое согласие на участие. Но достаточно быстро стало понятно, что ни опера, ни выставки не приносят желаемой отдачи, не вызывают нужного резонанса и не способствуют привлечению финансовых потоков. Иное дело — русский балет. И хотя я сам танцевал много балетов из Русских сезонов и могу сказать, что спектакли той эпохи были менее оснащены технически и были больше похожи на живые инсталляции, — они выглядели очень красиво, а главное, диковинно для Европы того времени. И уже после первого Сезона стало понятно, что это успех. Лучшие артисты антрепризы быстро осознали, что они могут составить себе и жизнь, и карьеру, отличную от той, что у них была в России. И они стали устраиваться в Европе очень активно. Но их действительно очень любили в Европе потому, что никто в мире не может сделать в балете то, что могут русские.

И именно русские после революции выучили европейцев балетному искусству, а также и разнесли это по всему миру. Труппа Анны Павловой стала первой, кому удалось объехать все континенты — и во многих странах стала первопроходцем. Успех русского балета — это аксиома. Не надо забывать, что Джордж Баланчин, создатель американского балета, — выпускник нашей школы. Серж Лифарь, руководитель Парижской оперы, также выходец из Российской империи: он сначала учился в Киеве у Брониславы Нижинской, а затем, будучи участником дягилевской труппы, доучивался у других танцоров. Продолжать можно долго. По сей день во всех театрах мира идет русская классика — «Лебединое озеро», «Баядерка», «Раймонда» Мариуса Петипа. Несмотря на свое происхождение, Петипа — балетмейстер русский. Он ни одного дня не работал у себя на родине. И по сей день некоторые делают как бы свою версию «Спящей красавицы» или «Лебединого озера», ставят свое имя, используют хореографию, идеи, режиссерские ходы Петипа и зарабатывают на этом деньги. Конечно, если в какую-то страну мира приезжает труппа из России, там хотят видеть исключительно классический балет. Наши современные балеты иностранцам не очень интересны. А то, как могут танцевать русские артисты большие классические спектакли — с драматическими коллизиями, с настоящей драматургией, — больше не может никто.

Фотография: classicalmusicnews.ru

Мне кажется важным сохранить память об этом явлении. Тут есть и доля патриотизма, и гордости за то, что Дягилев сделал для мировой культуры. Поэтому, когда у меня появляется возможность, я стараюсь пополнить свою коллекцию костюмами дягилевских постановок — и в целом платьями той эпохи. Например, в коллекции Фонда Александра Васильева есть костюмы по эскизам Леона Бакста из «Шехеразады», «Синего бога», «Тамары», «Спящей красавицы». То, что делал Бакст, было уникальным именно с точки зрения декоративно-прикладного искусства. Он обращался к восточным мотивам, к традициям XVIII века. Он был одним из первых, кто ввел геометрию в моду. В его костюмах много треугольников, прямоугольников, квадратов. Именно это подвело моду к новому этапу — этапу ар-деко. В коллекции также есть костюмы из «Половецких плясок» по эскизам Рериха; костюмы Ларионова из «Русских сказок» и Пикассо из «Треуголки». Кроме того, мне удалось собрать большую коллекцию фотографий, афиш, а также программок дягилевских представлений — начиная с самых первых, в 1909 году.

Если говорить про современность, то на сегодняшний день, в XXI веке, как бы хорошо ни были подготовлены танцоры в Москве и Петербурге, в Перми и Новосибирске, как бы ни были сильны некоторые российские хореографы и композиторы — упомянутой новизны встречи уже не будет. После Дягилева русский балет продолжался в форме «Русского балета Монте-Карло», в форме балета полковника де Базиля, а затем балета маркиза де Куэваса, Нуриева, Макаровой и Барышникова. И это уже была постоянная встреча с шедеврами русского балета. То есть вот этого удивительного первого шока, поражающего воображение публики, больше не состоится. Лучшие художники своего времени, лучшие танцоры, лучшие хореографы, лучшие музыканты, лучшие дирижеры — плюс опера, не забывайте. Все это вместе подарило великое цветение муз эпохи Серебряного века.

Фотография: vassiliev.com.ru

Влияние Русских сезонов на мировую культуру бесценно. Мы должны понимать, что до конца 50-х годов ХХ века — когда шествие по миру начали такие компании, как балет Большого театра, Кировский балет, — так вот, до этого времени на Западе представление о русском искусстве было основано именно на Русских сезонах Сергея Дягилева. И тех людей, которые с ним сотрудничали. Анна Павлова, Серж Лифарь, Джордж Баланчин — их влияние на французский, американский балет имело большое значение.

После падения железного занавеса очень многое изменилось. Мир изменился, стал более открытым. Сегодня существует множество балетных компаний — тех, кто представляет уже новое поколение. Рудольф Нуриев, Наталья Макарова, Михаил Барышников, которым довелось руководить западными компаниями, продолжают традицию того же Баланчина или Лифаря, который, как мы знаем, руководил Парижской оперой. Российские деятели культуры живут и работают по всему миру, поют и ставят в лучших оперных театрах — как Дмитрий Черняков, например.

Если говорить о качественном моменте, то я не беру на себя смелость сказать, что у нас сегодня нет Бакста, Коровина, Головина, Гончаровой, Пикассо и многих других, кто работал в Русских сезонах, включая композиторов уровня Прокофьева, Стравинского. Но в то же время мы понимаем, что те, кто есть, — это именно те, кто есть. И с этим надо считаться. И сравнивать мы не можем. Но то, что Дягилеву повезло и в его время появилось — и благодаря ему в том числе — такое количество выдающихся деятелей искусства в разных направлениях, то это факт, и в данном случае мы можем только его констатировать — и больше ничего.

И еще мы можем учиться у него, на каком уровне — интуитивном или каком-то другом — просчитать возможность успеха того или иного артиста. Лучшее, что я лично взял из опыта Русских сезонов, — это то, что надо уметь рисковать, потому что если не рисковать, то ты ничего не сможешь добиться никогда; с другой стороны, надо верить в людей, с которыми ты работаешь; надо верить, что они обладают тем самым художественным потенциалом, который может иметь мощное влияние и выражение, то есть это группа больших и интересных артистов, с которыми я сотрудничаю и сотрудничал. Они — это те, кого вывело на первые роли время и их талант. Я стараюсь сейчас работать с молодыми артистами, хореографами, пытаться создать им условия, при которых таланты и возможности были бы раскрыты и они получили бы возможность для роста и развития.

Фотография: Egor Berladin / cargocollective.com